www.diary.ru/~fylhtqbkmbx/

---

№6

я не выношу чужой ненависти. со своей расправляться кое-как научился, зато потерял иммунитет к поступающей извне.
на тебя выливается, как из таза какая-нибудь смолянистая черная жидкость, эта ненависть, и ты стоишь ошарашенный - блять, бляяять, за что? откуда ее столько? как будто прорвало нефтяную шахту - и ты стоишь и стоишь под этим бьющим черным ключом. самое тяжелое испытание на этот конкретный момент - не метнуться в какую-нибудь крайность, не разреветься и не покрыть матом, нет - даже не допустить в себе черной капли, иначе она начнет перетекать в другую и в десятую и в милионную - так разольется в тебе целое озеро собственной нефтяной ненависти. оно, может быть, на данный конкретный момент и облегчит положение вещей, но потом ты точно не отмоешься - изнутри не вымоешь. а так - стоишь и думаешь, что потом отправишься под воду, и что она, наверное, смоет все.
стоишь и мечтаешь, чтобы кто-то из своих схватил за руку, вытащил и сказал: так не бывает.

---

№5

фрагмент нпк по истории

<...>


Принципы пропаганды Йозефа Геббельса

Анализ фрагментов из книги Mein Kampf

Еще в своей знаменитой книге лидер национал-социалистической партии Адольф Гитлер, который, подобно Йозефу Геббельсу, был весьма одаренным оратором, приблизительно обозначил, выделил несколько черт, которые должны были отличать эффективную пропаганду. Именно от этих формулировок отталкивались в своей деятельности все пропагандисты набирающего силу движения, и, конечно же, обойти их стороной не мог такой видный оратор, как Геббельс. Нужно сказать, что Гитлер превосходно осознавал и использовал различные методы воздействия на толпу, так что его руководство обладало большой ценностью для любого оратора и содержало действенные рекомендации. При прочтении Mein Kampf и речей Геббельса в последовательности несложно выделить гитлеровские установки, которые были взяты на вооружение Йозефом Геббельсом – и позже развиты им в полноценные положения профессиональной и высококачественной, результативной пропагандистской деятельности.


В главе Mein Kampf под названием Военная пропаганда, полностью посвященной пропагандистскому вопросу, Гитлер показывает себя превосходным манипулятором, отмечая такие обязательные черты ораторских выступлений, как:

1. В первую очередь, пропаганда должна быть средством к достижению определенной цели – и, соответственно, средством, полностью ей подчиненным. «Ясно также, что в зависимости от общих потребностей цель может изменяться и соответственно должна изменяться также и пропаганда,» - говорит Гитлер, и из этого становится понятно, что, в его понимании, пропаганда должны быть также гибкой и подстраивающейся под требования и нужды использующего ее лица или организации.

2. Во-вторых, пропаганда должны быть продуктом массовым, доступным самым широким слоям населения, буквально всем, на кого она направлена. «Всякая пропаганда должна быть доступной для массы; ее уровень должен исходить из меры понимания, свойственной самым отсталым индивидуумам из числа тех, на кого она хочет воздействовать,» - таким образом, Гитлер полагал, что чем большее количество людей – а особенно народной массы, не принадлежащей к высшим слоям общества – будет способно воспринять информацию, заключенную в пропаганде, тем большее количество людей попадет под ее влияние и тем больший успех будет иметь пропагандистская деятельность.

3. В-третьих, пропаганда должны опираться в первую очередь на чувства и эмоции – причем не отдельно взятого человека, но толпы: «Только так можно найти дорогу к сердцам миллионов,» - таким выражением обозначает Гитлер смысл того, что пропаганда воздействует на чувственный мир личности, а не на разум.

4. В целом пропаганда должна быть прямолинейной, настойчивой и последовательной, в понимании Гитлера она не имела права на половинчатость, нерешительность и уступки оппонентам; методичность становилась одним из главных залогов успеха, она позволяла максимально морально надавить на личность и навязать ему те идеи, на которые была направлена пропаганда. «Народ говорит «да» или «нет»; он любит или ненавидит. Правда или ложь! Прав или неправ!» - в данном случае максимализм Гитлера был полностью оправдан, действительно, категоричная и настойчивая политика, им проводимая, в конце концов, завоевала сердца толпы, подчинив себе целый народ.

5. Наконец, пропаганда должна применяться массово, на нее должны выделяться достойные средства, в конце концов, она должна быть признана полноценным и действенным оружием в политической борьбе.


Гитлер был тем человеком, который фактически впервые публично обозначил две черты, характерные для пропагандистской деятельности, на которых прежде не заострялось внимание, ораторы того времени обычно не исходили из того, что:
а) Пропаганда – это не мелкое орудие, не обособленный вид деятельности, но целая система положений, принципов, постулатов, интегрирующая знания о различных сферах человеческой жизни; как живое существо, и существо ко всему прочему социальное, пропаганда должна развиваться – в соответствии с развитием общества и государства;
б) Также не принималось во внимание то обстоятельство, что пропаганда должна носить яркий, эксцентричный характер, должна манипулировать эмоциями и чувствами для того, чтобы быть эффективной.


Как человек эмоциональный, склонный действовать, руководствуясь более чувствами и интуицией, нежели здравым смыслом – что ясно видно при подробном изучении биографии фюрера – Гитлер и в основу пропаганды стремился положить эмоциональное начало. Под влияние гитлеровских принципов Йозеф Геббельс, очевидно, попадал сразу по трем причинам: как личность чувственная и впечатлительная, также привыкшая полагаться на субъективное восприятие, но более слабая, нежели Гитлер; как талантливый оратор, который обладал удивительным врожденным чувством речи и ощутил верность таких пропагандистских установок, что называется, нутром; в конце концов, как человек, впоследствии безгранично преданный фюреру, Геббельс просто не мог обойти руководства Гитлера своим вниманием.

<...>

---

№4

период, когда я мог бы гордо именоваться мизантропом, знаменовался тем, что я категорически не понимал: какой кайф - и вообще даже какой смысл - в том, чтобы принимать участие во всяческих разномастных общественх мероприятиях. они ведь такие глупые и бестолковые на вид - то отпраздновать день семьи, то отправиться с товарищами по обучению на природу, то еще какя-нибудь лабуда в том же роде - и такие взаимоотношения и мероприятия бывают у каждого в любом возрасте, суть их видоизменяется не особенно сильно.
потом я понял, что кайф - это не засветиться даже в деятельности, не бросить какую-нибудь охренительную идею и даже не почувствовать себя частью объединенного коллектива. кайф - это увидеть в один момент в глазах собеседников искру понимания - да, вот это будет самое оно! - увидеть, как начнут понемногу или очень скоро работать, заводиться и раскручиватся их мыслительные процессы.
в такие моменты чувствуешь себя титаном, сдвинувшим с места с десяток центнеров. за веревку в зубах, скажем. и за такое можно выплясывать и придумывать всяческую еботу с полчаса подряд, пока всех не пронимет.
это такой кайф - от того, что ты отдаешь другим. отдача-то, надо сказать, незначительная, да - но ведь все начинается с малого.

---

№3

человек есть только три составляющих: то, что он читает, то, что он говорит, и то, что он думает. что каждый читает, можно разузнать; что каждый говорит я ежедневно слышу; что каждый мыслит я и оставляю на совести каждого.

---

№2

впервые увидел я его на огроменнейшем плакате поперек всего Оперного. интересное имя, необычная - для дирижера-то! - внешность сделали свое дело, я заинтересованно взглянул и решил пойти. я тогда еще не знал ни о том, что он - латыш, что он - победитель невъебенных дирижерских конкурсов, что ему тридцать лет, но что смотрится перед своим оркестром он лет на восемнадцать порой... короче, я не знаю, почему решил сходить на этот концерт - не иначе, из-за приятного лица и необычного возраста - молодость прельщает неизменно.
у меня впервые, даже принимая во внимание небогатый мой опыт, но впервые было такое, чтобы я не мог воспринять музыку без зрительного образа - без его взлетающих, порхающих, дрожащих, бьющих рук, без его какой-то неуместной в опере - но отчего-то именно с ним гармоничной - мимики, без его странной сутулости - без него в целом.
да, определенно, я бы хотел, чтобы Рубикис остался работать в нашем театре - о, это достойная оправа для его блистательного таланта! но я бы не выдержал, если бы его образ стал привычен, затерся. пусть он уезжает, будучи главным дирижером, так было бы вернее - пусть часто будет не с нами, но - наш.
к тому же я опечален тем обстоятельством, что не имею возможности передать ему свои стихи, ему же посвященные. и шанс к тому у меня всенепременно должен появиться, это было бы справедливо, честное слово.
а еще весь концерт на галерке, то бишь рядов за -дцать позади меня восседал мой одноклассник, в гордом одиночестве, позже обвинил меня в том, что я приходил не из-за музыки, а из-за дирижера. но я наконец-то смог хотя и коротко, но высказаться человеку, который мог отчасти меня воспринять.







это, кстати, закулисные снимки фотографа Виктора Дмитриева - то, о чем я мог только мечтать, сидя в зале и ловя каждую усмешку, каждый взмах руки Рубикиса. теперь они будут у меня - на память, если работа его в Новосибирске не состоится.

---

№1

места скучнее, чем интернет, сложно придумать.